|
А.С.Михалков-Кончаловский |
Моим самым любимым фильмом всегда был и остаётся «Рокко и его братья» Лукино Висконти. На второе место в личном рейтинге я ставлю «Балладу о солдате» Григория Чухрая, который, кстати, был худруком моей дебютной работы. В «Романс о влюблённых» А.С. Михалкого-Кончаловского я влюбился сразу и бесповоротно.
В московском книжном магазине я случайно увидел книгу Андрея Сергеевича. Она у него была первой, и называлась: «Парабола замысла». С двумя экземплярами книги я помчался на «Мосфильм», чтобы получить автограф, и заодно познакомиться с известным киномастером. Я уже учился во ВГИКе у С.А. Герасимова, но мне было очень интересно побывать на съёмках «Сибириады», которые полным ходом шли в павильонах «Мосфильма».
У Андрея Сергеевича всегда была оригинальная привычка: везде и всюду задерживаться. Съёмочная группа и актёры ждали его, как знаменитого хирурга или выдающегося политика – постоянно кто-то куда-то звонил, выясняли маршрут передвижения по Москве именитого режиссёра. Я прислушался к разговорам: все обсуждали его личность и творчество, съёмочная группа была искренне влюблена в своего режиссёра, разговоров на иную тему я не слышал. Творческая дисциплина в съёмочной группе была не просто железной, но стальной, об этом заботились высокопрофессиональные вторые режиссёры.
Я «тормознул» Андрея Сергеевича у входа в павильон. Увидев в моих руках только что вышедшую в тираж книгу, Андрей Сергеевич обрадовался, как ребёнок, выслушал меня. Я представился и заявил, что хочу бывать у него на съёмках, чтобы учиться режиссёрскому ремеслу. В ответ я услышал, что он, разумеется, поддерживает мою инициативу, мол, конечно, надо учиться у того, кто тебе по душе, как учитель. Заодно Андрей Сергеевич осторожно поинтересовался, не могу ли я подарить ему второй экземпляр? Мы оба были довольны друг другом: я получил желанный автограф, а автор книги – свой первый читательский экземпляр. Мне было разрешено звонить ему домой в любое время, потом был оформлен постоянный пропуск на съёмки, я также получил право на съёмочной площадке быть совсем рядышком с Андреем Сергеевичем и наблюдать, как он работает с актёрами. Сейчас, много лет спустя, я понял, что Андрей Сергеевич не реализовал в полной мере свой учительский талант, что он всегда нуждался в учениках, потому что, несмотря на именитость и популярность, он, возможно, всегда ощущал привкус одиночества своего существования в киноискусстве… Он торопился и спешил сделать в искусстве больше и больше. Андрей Сергеевич никогда не болел «звёздной» болезнью, наоборот, был строг и самокритичен к себе и своим кино-шоу-театрально-оперным работам. Он не раздражался, когда во время съёмок за дверью павильона его ожидали толпы советских и иностранных репортёров, он позволил мне, первокурснику ВГИКа быть его, возможно, первым учеником. Держать себя и свои эмоции в руках ему помогала врождённая интеллигентность!
Я пробовал звонить ему домой, но, как правило, его никогда не оказывалось дома, буквально раза два мне удавалось с ним договариваться по телефону о встречах. Трубку всегда брала его жена-француженка. Она крыла меня корявым русским матом, жаловалась, что сама месяцами не видит мужа и не имеет возможности его любить, что Андрей Сергеевич нужен всем и всегда кому угодно, только не ей. Я докладывал об этих разговорах Андрею Сергеевичу, тот хохотал, и говорил: «Чепуха! Не бери в голову! Ты звони, звони!»
О возможности встреч с Андреем Сергеевичем я узнавал от вторых режиссёров или из СМИ. Помню, как я ждал его у входа в здание кинотеатра, где проходил «Московский международный кинофестиваль», в состав жюри которого входил А.С. Михалков-Кончаловский. Я знал, как выглядит его автомобиль и знал номер авто. Когда к кинотеатру подъезжал опаздывающий на заседание жюри Андрей Сергеевич, , я совал ему свой или чей-то очередной киносценарий, Андрей Сергеевич скручивал его в трубку и бросал в салон машины, обещая непременно почитать. Мы вместе с ним бежали трусцой, обменивались новостями…
Как-то А.С. Михалков-Кончаловский купил новую машину, и я слегка растерялся. На «Мосфильме» зашёл к Никите Сергеевичу Михалкову, представился учеником Андрея Сергеевича и попросил сообщить мне номер нового авто его брата. Никита Михалков сделал глазами рентгеновский снимок моей личности и моей души. Мы оба были хорошими актёрами и коллегами по профессии. Никита Сергеевич сказал мне новый номер автомобиля, я вышел из кабинета будущего кинонебожителя.
На съёмочной площадке Андрей Сергеевич был мастером на все руки: и режиссёром, и оператором, и художником. Он строил пластику кадра из актёрских, операторских и художественных компонентов. Однако актёрским режиссёром Андрей Сергеевич не был. Приведу пример: на съёмках «Сибириады» Михаил Кононов почему-то не мог добиться нужного его персонажу настроения. Подсказки Андрея Сергеевича не помогали актёру. Репетиция тянулась бесконечно долго. Мне было интересно, сможет ли Андрей Сергеевич помочь Михаилу Кононову добиться художественного результата? Увы, у Кононова ничего хорошего не получалось, может, не выспался, может, выпил чего перед съемкой? Андрей Сергеевич принял соломоново решение – съёмки с участием Михаила Кононова решили перенести на другой день. У меня мелькнуло в голове: «Эх, Андрей Сергеевич, системой Станиславского ты не владеешь в полной мере…»
Однажды и у самого А.С. Михалкого-Кончаловского случился на съёмках нервный срыв. То ли не выспался выдающийся кинорежиссёр, или что ещё случилось в его душе? Павильон представлял собой сарайчик с охапками соломы на полу и топающими по соломе живыми курицами. Андрей Сергеевич попросил группу сосредоточиться и установить в павильоне тишину. Съёмочная группа притихла, все стали ждать, что произойдёт дальше? Спустя несколько минут Андрей Сергеевич громко повторил свою просьбу. Ещё чуть позже то же самое, но ещё громче. И вдруг Андрей Сергеевич вскочил со своего режиссёрского кресла и в ярости закричал: «С.ки! Б..ди! Топаете, как слоны!»
Не очень нужные для съёмки этой сцены работники съёмочной группы молниеносно испарились из павильона. Ко мне подскочили оба вторые режиссёры и потребовали покинуть павильон. «Нетушки! Мне Андрей Сергеевич разрешил, пусть лично он меня и выгоняет». Режиссёры от меня отцепились. Андрей Сергеевич подошёл к актёрам и начал с ними что-то обсуждать. Я, на цыпочках, подошёл к ним, стал внимательно слушать, о чём толкуют? Спустя несколько минут Андрей Сергеевич заметил моё присутствие и слегка улыбнулся мне.
В кино бытует мнение, что кинорежиссура – волчья профессия. Кто-кто, но Андрей Сергеевич Михалков-Кончаловский никогда не был волком в кино. Скорее всего, он был львом. Сильным, могучим, и… невероятно одиноким. Его невозможно было до конца понять. В его личности и его киношедеврах всегда были оригинальность, непредсказуемость, тайна, загадка. Мне кажется, что Андрей Сергеевич до сих пор ищет своё предназначение в искусстве и смысл своего бытия.
Слышал я, что в последние годы Андрей Сергеевич панически боится смерти. А чего, собственно говоря, бояться её? Человек просто возвращается туда, где уже был раньше, где всё ему хорошо знакомо. Лучше и полезнее подумать и вспомнить, а сделал ли ты хотя бы одного человека счастливым? Помог ли ты кому? И всем ли ты помог, кому имел возможность помочь? Людская добрая память - гарантия бессмертия в этом и ином мирах. Человек никогда не выбирает прямую, вечно его куда-то заносит, человек блуждает, петляет по жизни, и, в старости, как правило, возвращается в ирреальный мир детства, где настойчиво и безуспешно вглядывается в лица детишек, пытаясь среди них найти себя, юного, идеального, полного надежд и благородных целей...
Парабола – это не прямая вам!
|
|
